Личностные особенности и качества психотерапевта
Встреча терапевта с клиентом - это встреча двух личностей, отношения между которыми всегда будут отношениями Я и Ты в том смысле, как об этом пишет известный философ и теолог Мартин Бубер. Он считает, что "всякая действительная жизнь есть встреча”, и терапевтическая ситуация тоже.
Чем же должен обладать психотерапевт? Знаниями? Значение разнообразных знаний подчёркивали многие авторы [4, 7, 9, 13]. Кроме психоаналитической и гуманистической, уместно было бы упомянуть и другие парадигмы. В частности, юнгианский аналитик, помимо всего прочего, должен обладать обширной эрудицией в областиэтнографии, мифологии, истории религий, литературно-художественного творчества.Трудно представить специалиста по НЛП, не владеющего основами лингвистики и ораторского искусства. Телесно-ориентированные подходы предъявляют повышенные требования к физической форме терапевта, его гибкости, пластичности, изяществу движений. Фриц Перлз указывает, что в основе мастерства гештальт-терапевта лежит умение руководствоваться разумом и здравым смыслом [7].
Ролло Мэй подчёркивает важность личного обаяния и умения не смотреть на людей через призму собственных предрассудков. С его точки зрения, психотерапевту необходимо помнить, что "какой бы важноц не считалась работа по оказанию моральной поддержки людям, - может быть самой главной в мире - это вовсе не означает, что мир без неё не проживёт”.
Ролло Мэй говорит о четырёх необходимых внутренних требованиях, заключающихся втом, чтобы
* осознать и умерить свои невротические ограничения,
* обрести умение мужественно принимать неудачи и собственное несовершенство,
* научиться радоваться не только достигнутым целям, но и самому процессу жизни,
* проявлять интерес к людям ради них самих, а не во имя каких-то высших целей и ценностей [11].
Антонио Менегетти подчёркивает важность умения получать всеобъемлющую информацию о здоровье клиента (как физическом, так и душевном). Характерной особенностью онтопсихотерапии является требование воспринимать знание на органическом уровне, способность онтопсихотерапевта иметь доступ к внутреннему миру клиента с помощью своего собственного тела, его внутренних органов. Полагая, что клиентом человека делает его неспособность понять и почувствовать собственную природу (ин-се - "сущностьв себе”), Менегетти учит терапевта ориентироваться прежде всего на первичный язык организма. Он указывает, что достижение точного знания невозможно без внутренней свободы, и это знание легко потеряет терапевт, скованный традиционными представлениями [7].
В этой связи неизбежно возникает вопрос о контакте. Это понятие считается очень важным во многих концепциях и рассматривается многими авторами [1, 4, 5, 11, 15, 17, 20]. От умения устанговить настоящий контакт с пациентом зависит зависит эффективность дальнейших психотерапевтических воздействий. Пациент распахивает окно в свою жизнь - необычайную и неповторимую, задача терапевта - понять эту жизнь. Ф. М. Достоевский говорил, что противоречивую жизннь и человеческую природу нельзя ограничить никакой таблицей умножения. Восприятие разных сторон жизни у всех протекает по-разному. В этом главная трудность для психотерапевта. Важно сохранить взаимное уважение и терпимость к непохожести.
Карла Витакера как-то спросили о самой эффективной технике семейной терапии. Он ответил: "Слушать. Никаких других эффективных техник в психотерапии не существует”.
Карл Роджерс, описывая личность психотерапевта, советует задавать вопросы, касающиеся нашей собственной личности [15]:
1. Могу ли я восприниматься другим человеком как достойный доверия, надёжный, последовательный человек в самом глубинном смысле этого слова?
2. Могу ли я достаточно выразительно передать, что я есть в данный момент, чтобы это выглядело недвусмысленно?
3. Могу лли я позволить себе испытывать положительные чувства к другому человеку - симпатию, привязанность, интерес, любовь, уважение?
4. Достаточно ли я сильный человек, чтобы позволить себе быть отличным от других? Способен ли я непреклонно уважать собственные чувства так же, как чувства и нужды других людей? Достаточно ли я твёрд в этом отличии от другого человека, чтобы не быть подавленным его депрессией, испуганным его страхом, поглощённым его зависимостью от меня?
5. Достаточно ли я чувствую себя в безопасности, чтобы допустить его отдельность, непохожесть на меня? Могу ли я допустить, чтобы он был тем, кто он есть?
6. В состоянии ли я допустить себя полностью в мир чувств и личностных смыслов моего клиента и видеть их такими, какими их видит он? В состоянии ли я так глубоко войти в его личную жизнь, чтобы потерять желание её оценивать или судить о ней? Могу ли я так тонко ощущать её, чтобы свободно двигаться в её пространстве, не попирая те ценности, которые та дороги клиенту? Может ли это понимание быть безграничным?
7. Могу ли я принимать все качества человека, которые он предъявляет? Могу ли я принять его таким, какой он есть? Могу ли я выразить это отношение? Или я могу принять его при определённых условиях, одобряя некоторые из его чувств, и, молча или открыто, неодобряя другие?
8. Могу ли я дествовать с достаточной чувствительностью в отношениях с клиентом, чтобы моё поведение не было восприныто как угроза?
9. Могу ли я освободить клиента от угрозы внешней оценки?
10. Могу ли я воспринимать другого индивида как человека, который находится в процессе становления, или моё и его прошлое ограничивает моё восприятие?
Из этих вопросов на понимание через рефлексию вытекают некоторые принципы и внутренние ощущения, способности и взгляды, которыми должен (может—?) руководствоваться психотерапевт:
- надежность: быть надежным - это не значит быть последовательным во всем, это значит быть заслуживающим доверия, правдивым человеком, быть "соответствующим”, или конгруэнтным, т.е. какое бы чувство или отношение я ни испытывал, ему будет соответствовать мое осознание этою чувства или отношение. "Хотя понятие соответствия в реальности является сложным, я думаю, каждый из нас обычно интуитивно знает, имеется ли соответствие в людях, с которыми мы имеем дело. Общаясь с одним человеком, мы понимаем, что он не только имеет в виду именно то, что говорит, но и что его глубокие внутренние чувства тоже соответствуют тому, что он выражает. Поэтому, если он злой, или влюбленный, или пристыженный, или восторженный, мы чувствуем, что он одинаков на всех уровнях - в его переживаниях на организмическом уровне, в его осознании этого на уровне сознания и в его словах и сообщениях. Вдобавок мы узнаем, что он принимает свои непосредственные чувства. О таком человеке говорим, что мы его хорошо понимаем. Обычно мы чувствуем себя с таким человеком уютно и безопасно. Обращаясь с другим человеком, мы понимаем, что все его слова - это лишь "вывеска" или "фасад". Нам интересно, что же он чувствует на самом деле, что скрывается за этим фасадом. Нам так же интересно, понимает ли он то, что он реально чувствует. Он вполне может не осознавать чувства, которые в реальности переживает. С таким человеком нам хочется быть осмотрительным и осторожным. Это не тот тип отношений, при которых может быть отброшена защита или при которых может появляться значимое знание. Поэтому важным условием психотерапии является то, что терапист должен иметь определенную степень соответствия в отношениях. Он свободно и глубоко принимает себя, на самом деле переживает свои чувства и реакции и осознаёт их, как только они появляются и изменяются” [15];
- прозрачность чувств;
- отсутствие дистанции в виде "отчуждения” и "профессионального” отношения, т.е. безличного;
- быть отдельным, непохожим на других человеком, что позволяет гораздо глубже понимать и принимать другого человека, т.к. "нет боязни потерять самого себя”;
- безопасность: максимально освобождать клиента от внешней угрозы;
- безусловное положительное отношение: "терапист должен ощущать теплые чувства к клиенту - приязнь, которая не связана с обладанием и получением личного удовольствия. Это атмосфера, которая просто показывает: "Ты мне нравишься”, а не "Ты мне будешь нравиться, если будешь вести себя так-то и так-то”. Стендаль назвал это отношение "безусловным положительным отношением”, так как оно не требует в качестве условия какой-то ценности, необходимой для проявления этого отношения. Я часто использовал термин "принятие" для описания этого аспекта психотерапевтического климата. Оно включает в себя как чувство принятия отрицательных, "плохих", болезненных, пугающих и ненормальных чувств, выражаемых клиентом, так и выражение "хороших", положительных, зрелых, доверительных и общественных чувств. Оно включает в себя принятие и приязнь к клиенту как к независимому человеку; разрешает ему иметь свои собственные чувства и переживания и находить в них свои собственные смыслы. Приобретение значимых знаний возможно настолько, насколько терапист может создать дающий безопасность климат безусловного положительного отношения” [15];
- эмпатическое понимание: понимание внутреннего мира клиента, как если бы он был виден изнутри. "Понять внутренний мир клиента, как будто он твой собственный, но не теряя этого "как будто" - это и есть эмпатия, которая необходима для психотерапии. Понять страх, гнев или смущение клиента, как будто они ваши собственные, но все же без вашего собственного страха, гнева или смущения, связанных с ними, - вот то условие, которое мы пытаемся описать. Когда мир клиента ясен тераписту и он легко в нем ориентируется, тогда он способен словами передать свое понимание его мира клиенту, и то, что ему ясно, и то, что клиент еще не в состоянии выразить словами, то, что едва им осознается”.
Другие терапевты отмечают следующие качества:
- спонтанность;
- способность "вернуться к ребенку в себе” [10];
- необходимо дать выход "внутреннему безумию” - быть "сумасшедшим самим собой”[3];
- трудолюбие, целенаправленность [17];
- экономность — "не произносить лишних слов, говорить мало, но чрезвычайно метафорично и взвешенно, иметь очень точные внутренние весы” [4, 5, 20];
- ответственность — за изменения, за отзывчивость и откровенность [4];
- способность к творчеству и со-творчеству с клиентом [5];
- интуиция [4,9, 11, 16];
- способность к компромиссам [1] и т.д.
Что же является самым главным? Каким же должен быть психотерапевт? Наверное, это вопрос вечный и неоднозначный. Но есть некоторые мнения, которые, как нам показалось, интересны.
Мнение Г. Миккин [5]: "Для меня профессионализм - это восхождение к простоте. К умению не суетиться, не придумывать, а ясно и цельно воспринимать мир и делать достаточно простые вещи. Как говорит доктор Алексейчик: "Учить не общению, а любви”. Стремиться быть целостным, тотальным, открытым боям и радостям, чуждым фальши. Истинный профессионал склонен сомневаться. Он способен переносить неопределенность, открыт для изменений, способен учиться и разоблачать свои иллюзии. Он служит человеку, а не методу, бережно относится к симптому, пытаясь разглядеть его адаптационный смысл, не дает гарантии на стопроцентное излечение. Но он способен быть человеком, сопереживать, стимулировать самого себя и партнера к поиску. Профессионал создает тот целебный контакт, который порождает стремление жить и выздоравливать. Контакт, основанный на уважении к уникальности человека и бережности, приравниваемой к любви”.
Эйдемиллер, напротив, говорит, что "не надо любить клиента, лучше помогите ему профессионально”. И он же говорит, что "изначальное качество психолога, психотерапевта, психиатра - это чувство любви, чувство, что ты любишь и ценишь себя” [20], не нужно брать на себя чужого, чужих переживаний - "любой клиент - в первую очередь, только клиент”.
Что касается общих воззрений, то, пожалуй, внутренняя свобода - это качество, которое считается атрибутом эффективного терапевта в самых различных, порой диаметрально противоположных по своим концептуальным представлениям школах и направлениях психотерапии. Это качество называется по-разному, но суть от этого не меняется. Свобода и спонтанность, называемые также интенциональностью, аутентичностью, а иногда конгруэнтностью, основываются на соответствии между чувствами, мыслями и действиями психотерапевта. В своей работе он постоянно сталкивается с людьми, которые думают одно, говорят другое, а делают третье. Не являясь примером цельности и единства душевной жизни, консультант будет далек от сопровождающих эту цельность переживаний благополучия и гармонии. Только свободный человек может помочь освободиться другому.
Внутренняя свобода психотерапевта проявляется в умени доверять себе - своим побуждениям, интуиции, внезщапно возникшим желанпиям и догадкам. Хорошо усвоенной теории и систематических знаний недостаточно для успешной работы. Ещё в 1926 году Альфред Адлер говорил о том, что психотерапевтический инструментарий является второстепенным по сравнению с умением понимать внутреннюю динамику процесса роста и развития личности. Он сравнивал мастерство терапевта с умением дирижёра понимать сложные мелодии и руководить их исполнением, внимательно следя за звучанием каждого инструмента в едином оркестре человеческой психики. Эффективный консультант - это психолог, который легко ориентируется в динамическом потоке чувств, мыслей, влечений и установок другого человека, одновременно воспринимая во всей полноте сложную систему его жизни и любую подробность этой системы, как связанных с нею обстоятельств. Работать с личностью и её проблемами "можно не иначе, как только поняв сначала целое и проследив единую связь, проникающую во все частности. Эта связь, эта линия должны показать нам душевную жизнь, в которой ничто не находится в состоянии покоя, в которой всякий движущийся элемент есть завершение предшествующего движения и начало нового”.